тело могло просто существовать, без нужды принимать пищу, не страшась дождя или холода. Рядом больше не было того, чью заботу он бы с благодарностью принял.

Он остался один.

Время замерло, и что бы ни происходило — не имело значения.

Муан поднимал в воздух цветы, заставляя их кружиться по кругу и падать на голову Шену. Тот делал вид, что не замечает. Муану казалось, будто оба они чего-то ждут. Дни проходили за днями, а они с Шеном будто бы замерли в ожидании.

Ал умело всех спроваживал, страшась того, что однажды Шен просто исчезнет, если его будут донимать. Он оберегал покой старейшины пика Черного лотоса, изредка пытаясь самолично нарушить его, то предлагая ему чая или пытаясь набросить на его плечи теплую накидку. Иногда Шен не реагировал, а иногда отвечал ему такими едкими фразами, что Ал предпочитал ретироваться.

С болью на сердце он наблюдал, как Шен встречает рассветы и провожает закаты сидя под полумертвым розовым деревом. И Шен казался таким же полумертвым. Ничто не оживляло его взгляда, и даже слова, которые иногда срывались с его уст, казалось, срывались без всякого чувства, лишь по инерции.

Ал словил себя на мысли, что тоже горюет по старейшине пика Славы. Раньше он часто мечтал, чтобы Муан исчез. Знай он тогда, что за этим последует, — молился бы за его здравие каждый день. Но старейшины пика Славы больше не было в этом мире, и никто не знал, как надолго задержится Шен.

— Надо его чем-то отвлечь, — однажды предложила Аннис. — Возможно, стоит привлечь Риту. Она ведь все-таки его внучатая племянница. Нужно напомнить ему, что еще остались люди, которым он небезразличен и которые дороги ему.

— Мне он тоже далеко не безразличен, — с сомнением произнес Ал. — И все же меня он предпочитает не замечать.

— Ты все же не связан с ним по крови.

Ал нахмурился и отвернулся. Рассуждая о семье, Аннис думала о Шене как о том человеке, который был братом главы ордена и великого генерала. Но тот Шен, сердце которого сейчас было разбито, был чужаком для этой семьи. Чужаком для этого мира.

Муан не должен был умирать так рано. Шен ведь только научился жить в этом мире.

И продолжать жить в этом мире без него… захочет ли он вообще? Сможет ли захотеть?

Болезненная тревога, поселившаяся в сердце Ала, разъедала грудь изнутри. Ему будто приходилось наблюдать за медленной смертью любимого человека, ощущая свою никчемную беспомощность. Существуй в мире лекарство, способное залечить его раны — Ал нашел бы его! Вот только он не знал, куда податься и что искать. В мире нет лекарства от смерти.

— Думаю, если Риту поговорит с ним… — говорила Аннис.

— Это ничего не изменит, — перебил ее Ал.

Аннис нахмурилась и надолго замолчала.

— Может, нам вернуться в Кушон и еще раз поискать тело старейшины пика Славы? — наконец, предложила она. — Возможно, если он сможет подобающе похоронить его, учителю станет хоть немного лучше?

— От Кушона уже ничего не осталось — контрольное бюро выжгло все. А до того прочесало весь город. Если бы тело было — они бы нашли его. А если и нет, сейчас от него остался лишь пепел.

Аннис тяжко вздохнула.

— Неужели мы совсем ничего не можем сделать?

— Что тут сделаешь? — разозлился Ал. — Думаешь, если бы хоть что-то можно было сделать, Шен бы вел себя так?!

— Я не… Я не это имела в виду! Но окружающие должны как-то помочь! Ведь так? Хоть как-то!

Из глаз девушки потекли слезы. Сердце Ала еще сильнее заныло.

— Если бы я знал… — сокрушенно произнес он.

Они с Аннис надолго замолчали.

— Придумал! — внезапно воскликнул Ал. — Ведь надо сообщить о случившемся Муан Эре! Может, он захочет сделать это лично? Хоть немного действия должно его расшевелить!

Воодушевленный своей идеей, Ал вскоре вернулся на пик Черного лотоса. Шен в это время сидел на лавочке, уставившись в пустоту. За это время Ал не раз пытался уговорить его сменить одежду, выпить чаю или зайти в черный замок, но добился лишь того, что Шен пригрозил выгнать его. Больше он таких ошибок не совершал и не пытался ничего требовать.

Медленно приблизившись, Ал осторожно позвал, словно боясь спугнуть громким голосом или резким движением:

— Шен… Шен… Я тут подумал… Ведь надо сообщить о случившемся госпоже Эре. Наверное, у главы ордена не было времени, чтобы этим заняться.

Шен перевел на него взгляд, но ответил не сразу.

— Да, ты прав… — наконец, произнес он. — Сообщи ей.

— Я? — опешил Ал. — Я думал, ты захочешь сказать лично…

— Если пойду я… Неровен час, все закончится дракой.

Ал угрюмо насупился, признавая его правоту.

— Что ж, тогда я схожу.

Шен неожиданно подскочил с лавочки.

— Подожди, нужно передать ей…

Он замер, взмахнув руками, словно его нагнала запоздалая мысль. Он хотел передать ей какую-то важную личную вещь Муана, но, если подумать, у него таких не было. Неужели у него даже нет никаких вещей Муана?

Он был так близко, и вместе с тем бесконечно далеко. Казалось, у них есть все время мира, чтобы постепенно перетащить к друг другу свои вещи. Конец наступил слишком внезапно.

— Шен? — с тревогой окликнул Ал.

— Ах, я…

Тот подошел к розовому дереву и отломал веточку с той стороны, где дерево еще не засохло окончательно и на нем были цветы.

— Вот, передай ей.

Ал уставился на цветущую веточку в своих руках.

— И что мне сказать? — уточнил он.

— Можешь молча отдать.

Вот так Алу пришлось покинуть того, о ком он больше всего переживал, чтобы выполнить его просьбу. Шен остался сидеть